“Не всем дано быть творцами в прямом смысле этого слова. Однако, как свидетельствует Книга Бытия, всем мужчинам и женщинам дозволено распоряжаться своей собственной жизнью; в известном смысле, они могут сделать из нее шедевр.”

Иоанн Павел II

 

 

 

 

    Кароль Йозеф Войтыла появился на свет во вторник, 18 мая 1920 года, в маленьком местечке Вадовицы на юге Польши. В доме Войтыл всегда царила религиозная атмосфера, у входа в квартиру, куда вела крутая железная лестница, постоянно стоял небольшой сосуд с освящённой водой, обмакнув пальцы в которую каждый входивший в квартиру и выходивший из неё крестился. На стенах висели святые образа, а в гостиной находился алтарик, у которого по утрам молилась вся семья. По вечерам и в воскресенье отец и мать читали вслух Библию, что в те времена было в Галиции редкостью. В доме регулярно читались молитвы, отмечались все церковные праздники и соблюдались посты.

    Мать научила Лёлека креститься, отца Кароль  Войтыла также вспоминает как «человека необычайно религиозного». Когда в возрасте десяти лет будущий Папа прислуживал во время Мессы – его мать к тому времени уже умерла,- Кароль – старший сделал сыну замечание, что тот не молится Святому Духу «должным образом». «Он научил меня, как нужно молиться, - вспоминал Иоанн Павел 2, - и это был важный духовный урок».
Но Войтылы, их друзья и сыновья друзей, хотя сами были глубоко верующими людьми, не навязывали своих убеждений другим. Кароль позднее всегда поступал таким же образом. 

    Первая личная трагедия подстерегла Кароля Войтылу 13 апреля 1929 года, когда в возрасте сорока пяти лет умерла его мать. Каролю через пять недель должно было исполниться девять лет, и он ходил в третий класс начальной школы. Культ Девы Марии проявился у Войтылы после смерти матери как естественное их отождествление.

   4 декабря 1932 года от скарлатины умер Эдмунд – его родной брат. Он заразился от пациента в больнице. Кароль очень болезненно переживал смерть Эдмунда. Тогда ему было двенадцать лет и он закончил второй класс гимназии.

     С первого дня занятий в гимназии, куда он пошёл, когда ему было только десять лет, через год после смерти матери, Войтыла ежедневно рано утром бежал в церковь, там в течение нескольких минут молился, после чего также бегом мчался через рынок на улицу Мицкевича, где находилась его школа. Занимало это у будущего Папы всего пять минут, и он никогда не опаздывал на уроки.
     Кроме того, он прислуживал на Мессах, регулярно исповедовался и причащался.
Школьные друзья Кароля Войтылы вовсе не считали, что он чрезмерно религиозен. Вера была личным делом Кароля. Многие гимназисты употребляли спиртное и курили. Кароль Войтыла тем не менее даже несмотря на своё воздержание, оставался любим и уважаем, и, хотя всё время он был лучшим учеником в гимназии, никто и никогда не называл его зубрилой.
    В гимназии и в начальный период учёбы в университете «он скорее решительно отвергал» мысль о служении Богу, поскольку был убеждён, что должен стать активным «светским христианином» и помогать с помощью Церкви решать различные общественные проблемы.
Старые друзья Папы вспоминают, что Кароль был настолько серьёзным молодым человеком, что при нём никто не произносил неприличных слов, хотя в других ситуациях они широко использовались тогдашней молодёжью. А Войтыла с широкой улыбкой всегда раскрывал свои объятия, встречая одноклассников и друзей.
    Кароль Войтыла принимал участие в школьных представлениях. Тогда же проявились в будущем Папе черты лидера. Когда 6 мая 1938 года мужскую гимназию в Вадовицах посетил архиепископ Сапега, от имени учеников приветствовал его именно Войтыла.Приветственная речь, произнесённая Каролем, произвела на архиепископа очень большое впечатление, и он спросил у приходского священника вадовицкой парафии Захера, что Войтыла планирует делать после окончания школы. Не собирается ли он поступить в духовную семинарию? Когда Захер ответил, что юноша вроде собирается в университет, отозвался Кароль: «Если Его Преосвященство позволит, то я сам отвечу: я собираюсь поступать на факультет полонистики Ягеллонского университета». Сапега вздохнул и произнёс: «Жаль, жаль». Тема эта была вновь затронута во время официального обеда, и священник Захер сказал тогда архиепископу: «У этого юноши в голове театр». Сапега снова повторил: «Жаль, жаль».

    Вспоминает его подруга из Вадовиц, Халина Круликевича-Квятковская: «Каким был Кароль Войтыла? Несомненно, он отличался от своих друзей, был особенным. Но что это означает? Трудно передать словами… Он всегда был весёлым, очень общительным. Первым утешал и в беде, и в болезни. Занимался спортом. Заносчивость была ему совершенно не свойственна. И в то же время всегда чувствовалось, что в нём существует какой-то свой мир, недосягаемый для нас особый образ мыслей, чувствовалось, что он человек глубоко религиозный, что знает и может сделать больше всех нас, что читает философские книги, которые нам наскучали бы уже через несколько страниц, серьёзно занимается учёбой и не тратит ни одной минуты впустую… Пишет поэмы, стихи, философские пьесы, которые для нас слишком сложны. Когда с кем-нибудь разговаривает, внимательно слушает собеседника. И всегда в глазах его вспыхивают искорки то ли юмора, то ли иронии, но при этом он полон искреннего понимания и участия по отношению к человеку, с которым беседует. Журналисты часто задают вопрос, были ли у него недостатки. Не знаю. Без трёх минут восемь он пробегал через расположенную рядом с домом рыночную площадь и в последнюю минуту перед началом занятий влетал в класс, встряхивая огромной растрёпанной копной густых, непослушных волос».

    В августе 1938 года Войтылы поселились в Кракове. Кароль поступил в Ягеллонский университет. Кароль ежедневно был в шесть часов на Мессе.
Кароль Войтыла, внук крестьян и сын отставного офицера невысокого ранга, приехавший в крупный город из тихих, спокойных Вадовиц, сразу был принят студентами Ягеллонского университета в свой круг. Не имело значения, что Кароль ходил на занятия в вытертых брюках и выгоревшей чёрной куртке (наверняка единственной) – среди краковской интеллигенции оценивали не по уровню его состоятельности, а в первую очередь по знаниям и способностям. Наконец, Кароль Войтыла сам никогда не придавал особого значения одежде, даже когда стал уже епископом, а затем и кардиналом.

    Войтыла поступил учиться на философский факультет, поскольку именно там преподавали польскую филологию, которой он решил себя посвятить.Несмотря на склонность к самообразованию и глубокую преданность религии, Кароля Войтылу очень высоко ценили друзья и коллеги. Он никогда не принимал участия в дружеских посиделках в шумных барах или кафе Кракова, но и здесь, так же как и в вадовицкой гимназии, его охотно приняли в свой круг, ценили и уважали его непохожесть. Кароль всегда сохранял по отношению ко всем некоторую дистанцию, чем ещё более завоёвывал уважение окружающих. Одна из его сокурстниц писала: «Слушая преподавателей, Кароль Войтыла смотрел на профессора очень сосредоточено, словно хотел впитать в себя всё, что тот говорил…» Привычка эта сохранилась у Иоанна Павла 2 до последних дней.
    Время от времени товарищи Кароля позволяли себе шутки по поводу его религиозности. Данута Михайловска, университетская подруга Войтылы и актриса, вспоминает: «В академической бурсе на улице Гарбарской, в известной «Пигонувце», кто-то однажды повесил на дверях листок со словами «Кароль Войтыла – начинающий святой». Но Кароль, как всем показалось, вовсе не обиделся.
    В пятницу утром, 1 сентября 1939 года, Кароль Войтыла направился в Вавельский кафедральный собор, чтобы исповедоваться и причаститься, как он это всегда делал в первую пятницу каждого месяца. Несмотря на то что на город падали бомбы, Кароль спокойно перешёл через Дембницкий мост и появился на Вавеле, чтобы исполнить свой религиозный долг. И в этом всегда, как говорил священник Фиглевич, «он был педантичен».
    Переломным моментом оказалось встреча с сорокалетним портным Яном Леопольдом Тырановским, который почти сразу же стал наставником Войтылы в религиозных и духовных вопросах. Тырановский был мистиком и аскетом, и это именно он вывел Кароля на дорогу, которая определила следующие годы жизни Кароля Войтылы – будущего Иоанна Павла 2. Учителями самого Тырановского были святой Иоанн от Креста, а также святая Тереза из Авила, великие испанские мистики.

    В 1940 году Войтыла начал свою трудовую биографию простым рабочим на каменоломне. Хоть Кароль и уставал на работе, несмотря на всё, находил ещё время и энергию на театр. 18 февраля 1941 года умер отец Кароля Войтылы. Каролю шёл двадцать первый год. Смерть отца стала для Кароля очень чувствительным ударом, и большинство его друзей считают, что именно она предопределила окончательное решение принять духовный сан.
    Внутренней жизни Войтылы, эволюции и трудной каждодневной борьбе постоянно сопутствовала молитва. Молился он по пути на работу, в церкви на Дембниках, молился на фабрике, молился в старой деревянной церкви в Фалецком Бору неподалёку от фабрики «Солвей», по дороге на кладбище и над могилой отца, молился дома. Большинство рабочих относились к Каролю с уважением и восхищением. Они называли его «студентом» либо «нашим маленьким священником» и часто позволяли ему отдохнуть, говоря: «Ты уже достаточно сегодня поработал, отдохни, почитай, съешь что-нибудь».

В октябре 1942 года Кароль Войтыла поступил в подпольную духовную семинарию. По статусу семинариста Войтыла считался клириком, пэтому он не изменил образа жизни. Он по-прежнему работал в «Сольвее» и ещё в течении шести месяцев поддерживал связь с «Театром Расподий». Уже само обучение в тайной духовной семинарии было очень рискованным шагом, если бы это стало известно немцам, то привело бы к немедленной отправке либо в лагерь, либо прямо на казнь.

     Войтыла хотел стать монахом, но архиепископ Сапега вовсе не собирался позволить ему стать монахом. 1 ноября, в день всех святых, кардинал Сапега в своей личной капелле посвятил Кароля Войтылу в священно-служители Римско-католической Церкви. А уже 15 ноября священник Кароль отправился на учёбу в Рим. Став священником, Кароль Войтыла с радостью занялся тем, что всегда его влекло: углублением своих теологических и философских знаний, а также работой на благо Церкви. Его духовные и интеллектуальные способности, а также душевная простота быстро были замечены высокими церковными сановниками, которые оказали ему огромную поддержку. Это обеспечивало Каролю также дружбу ровесников-коллег по духовной семинарии и светских знакомых. Будучи студентом, рабочим, священником, актёром, Войтыла всегда оставался самой популярной личностью в своём окружении.

    Из Рима Кароль Войтыла возвратился в 1948 году. Новым заданием, одобренным лично кардиналом Сапегой, должно было стать принятие Войтылой викариата в бедном сельском приходе Неговицы. Вновь прибывший в Неговицы священник разочаровал по крайней мере одного жителя деревни. Им был ехавший на телеге крестьянин, который первым увидел идущего по деревенской дороге молодого священника в потёртой сутане, в рваных башмаках и старой, набитой чем-то сумкой. Он не мог поверить, что бедно одетый священник, который идёт пешком с железнодорожной станции, расположенной в восьми километрах от Неговиц,- это новый викарий его прихода.
    Как обычно, Войтыла быстро нашёл себе друзей. Он передвигался либо на телеге, либо пешком – в дождь или мороз, в грязь, в снег – из деревни в деревню, всегда готовый оказать помощь и всегда в добром расположении духа. Трясясь в телеге, он непрерывно что-то читал, идя пешком, шептал молитву. Когда у одной старой вдовы украли постельное бельё, Войтыла отдал ей своё, сам же спал на голом матраце. По старому деревенскому обычаю на приветствие «Похвалы» отвечал: «На веки веков».
    Войтыла рассказывал другу о сложных проблемах, которые поджидают священников в их каждодневной работе с верующими. «Тут даже речь идёт скорее не о говениях, а об исповедях. Это что-то наиболее трудное и одновременно наиболее важное… Речь идёт о контакте с человеком… Поэтому нельзя играть в дятла, который обстукивает то с одной, то с другой стороны. Нельзя решать проблемы каким-то сладким словом. Нужно завязать диалог. Нужно относиться к человеку серьёзно и с душой. Исповедь – это своего рода венец нашей пастырской деятельности. Венец также в том смысле, что перед нами открывается человек в своём самом глубоком «я»… Сумеем ли мы сохранить эти пастырские ценности? При отсутствии глубокой внутренней жизни священник превратится почти незаметно в чиновника, а своё пастырство он превратит в приходское чиновничество: в простое решение вопросов».

    17 марта 1949 года, после семи месяцев пастырской работы в деревне, Кароль Войтыла был отозван из Неговиц. На это раз кардинал оставил Войтылу в Кракове, назначив его викарием в церкви святого Флориана. За всё время своей работы викарием в приходе святого Флориана на протяжении двух с половиной лет – прежде чем иерархи назначили будущему Папе новое задание – Войтыла ни разу не отдыхал.
    В конце 1956 года Люблинский католический университет стал основным местом работы Войтылы. Ему предложили там кафедру этики. В Люблинском католическом университете Войтыла сразу произвёл фурор как среди студентов, так и среди коллег-профессоров. Студенты восхищались его эрудицией и манерой чтения увлекательнейших лекций. Обычно будущий Папа носил потёртую сутану, оливково-зелёные брюки и абсолютно бесформенные башмаки, как это заметил в своём дневнике один из студентов. Зал номер 33 в старом монастыре, где тогда располагался университет, на лекциях Войтылы был всегда заполнен до отказа. Студенты сидели за партами, на стульях в проходе, и многие слушатели просто стояли у стен. Они чувствовали, что имеют в лице своего преподавателя не только профессора, но и друга – у Войтылы всегда находилось время для беседы, он никогда не отказывался одолжить небольшую сумму денег (без необходимости возврата) и был великолепным исповедником. Его здесь также называли «дядюшкой». Ежи Галковский вспоминает: «Он не столько теоретизировал, сколько соотносил обсуждаемые темы с жизнью. Я хорошо помню его слова: «Занятие этикой – это не только теория». Мы, конечно, обратили внимание на то, что он был, пожалуй, единственным, кто в перерывах между занятиями просто молился в храме. Отец Кароль не забывал о наших жизненных заботах. У меня сохранились его открытки, в которых он писал, что молится о здоровье, а позже – об упокоении души моих родителей. Он находил время для всех, жертвуя своим. Правда, из-за этого он постоянно опаздывал. Мы часто шутили в Люблине, что он приходит на лекции «по средне-краковскому» времени».

    Кароль Войтыла был посвящён в сан епископа 28 сентября 1958 года в Вавельском кафедральном соборе. Вскоре был созван второй Ватиканский собор, который стал важным событием для дальнейшей церковной карьеры польского епископа. Епископом будущий Папа стал в возрасте тридцати восьми лет, и тогда же он получил известность не только в Кракове и Польше, но и в Риме. Сознательно или нет, он сразу начал создавать для себя потенциальный электорат среди стоявших выше его в церковной иерархии друзей. Войтыла блеснул на Втором Ватиканском соборе, выступив там с шестью великолепными речами на безупречной латыни. Бывая всё чаще в Риме, он принимал участие во многих работах курии.
    У епископа Войтылы было всё меньше и меньше времени для поездок в Люблин. Но он нашёл решение этой проблемы – теперь на научные семинары и консультации студенты приезжали в Краков. «Наши занятия всё чаще проходили в Кракове, - вспоминает Ежи Галковский. – Время от времени их прерывали работавшие в курии священники. Один из них каждый раз вставал на колени, чтобы поцеловать перстень на руке Кароля Войтылы. Это очень смущало епископа, который был моложе этого священника. Он всячески сопротивлялся, но безрезультатно. Наконец, придумал, как поступить – он тоже встал на колени. Это подействовало!»
    30 декабря 1963 года Кароль Войтыла был назначен Папой архиепископом-митрополитом краковским. Торжественная церемония занятия им Вавельского кафедрального собора состоялась 3 марта 1964 года. Будущему Папе было тогда сорок три года. А в сорок семь лет 26 июня 1967 года краковский архиепископ в Сикстинской капелле получил кардинальный ститул. Владея шестью языками (итальянским, испанским, немецким и французским Войтыла владел лучше, чем остальными), он объездил всю Западную Европу, а также принял участие в работе международных церковных встреч в Соединённых Штатах, Канаде и Австрии. Войтыла принимал каждое приглашение, если только польские коммунистические власти соглашались выдать ему паспорт.
     Однажды Краковский митрополит проводил конференцию в семинарии отцов-редемптористов в Тухуве. То, что он говорил, показалось семинаристам слишком сложным, но самим кардиналом они были очарованы. Больше всего им понравилось то, как он преодолел расстояние в несколько этажей между актовым залом и трапезной: в полном кардинальном облачении митрополит просто сел на перила лестницы и съехал вниз.

    В возрасте пятидесяти восьми лет находящийся в хорошей форме польский кардинал, имеющий рост почти сто восемьдесят сантиметров, стал самым молодым Папой с 1846 года и первым Папой-иностранцем с 1523 года. Иоанн Павел 2 не стал тянуть с тем, чтобы показать кардиналам, а вскоре и всему миру, что как глава Церкви он собирается быть совершенно иным, чем его предшественники. 

   Друзья, которые знали Войтылу с давних пор, считали, что молитва и медитация служили главным источником его физической и умственной силы, а также изумительной способности восстанавливать энергию – невзирая на убийственный график ватиканской жизни и изматывающие поездки по всему миру. Говорят, что Войтыла проводил в молитве по семь часов в сутки. Он молился на рассвете в своей личной капелле, временами даже лёжа крестом перед алтарём, потом молился с приглашёнными гостями перед завтраком, молился он также в прилегающем к спальне рабочем кабинете, во время Месс и богослужений в Риме, во время путешествий на борту самолёта либо прямо на заднем сиденье своего чёрного лимузина марки «Мерседес». Папа обладал такой великолепной способностью к концентрации внимания, что мог абсолютно отрешиться от окружения, в котором в данный момент находился. Иоанн Павел 2 умел погрузиться в молитву и созерцание, даже находясь перед неисчислимыми массами народа во время богослужений под открытым небом. На лице появлялась тогда выражение полной оторванности от мира, он закрывал глаза и время от времени едва заметно шевелил губами в беззвучной молитве. Однако такие минуты быстро проходили, и Войтыла возвращался в мир людей. Он снова видел окружающих его священников и верующих, а на его устах снова ласковая улыбка.
    Одновременно наш одухотворённый Папа вёл необычайно активный образ жизни. Он «трудоголик» , был занятый с раннего утра почти до полуночи. Изо всех окон прилегающего к базилике святого Петра Апостольского дворца свет в окнах Иоанна Павла 2 гас в последнюю очередь. Войтыла в течении всей жизни занимался различными видами спорта, а на лыжах он перестал ходить только тогда, когда в возрасте семидесяти лет сломал бедро в собственной ванной. Позволили тем не менее, хоть и в весьма ограниченной мере, совершать пешие горные прогулки – это другой любимый вид отдыха Папы на свежем воздухе.
    Войтылу интересовала астрофизика и теория возникновения Вселенной (говорят, что он соглашался даже с теорией великого взрыва, только взрыв Папа трактовал как свершение Бога). Интересовала его также генетика и её влияние на христианскую этику, хотя, по мнению ватиканских учёных, генетика для Церкви времён Иоанна Павла 2 являлась такой же спорной, как в 17 веке взгляды Галилея.
   Такие явления, как аборты, искусственное оплодотворение, эутаназия, браки священнослужителей, посвящение в духовный сан женщин, разводы и гомосексуализм, всегда вызывали у Иоанна Павла 2 гнев, и он гремел тогда, словно библейский пророк.
    13 мая 1981 года турецкий террорист Мехмет Али Агджа совершил покушение на жизнь Иоанна Павла 2. На следующий день после покушения первыми словами тяжело раненного Папы были: «Мы читали повечерие?» А через три дня все присутствующие на площади Святого Петра услышали записанный на магнитофонную ленту голос Папы – Иоанн Павел 2 прочитал с верующими молитву «Ангел Господень». При этом он сказал: «Я молюсь за брата, который ранил меня и которого я от всего сердца простил.»

    2 апреля — Иоанн Павел II, страдавший болезнью Паркинсона, артритом и рядом других заболеваний, скончался в возрасте 84 лет в 21:37 по местному времени. В его последние часы возле его ватиканской резиденции собралась огромная толпа людей, молившихся об облегчении его страданий. По заключению ватиканских врачей, Иоанн Павел II умер «от септического шока и сердечно-сосудистого коллапса». В июне 2005 года по инициативе Папы Римского Бенедикта XVI был начат процесс беатификации Иоанна Павла II. 1 мая 2011 года Кароль Войтыла был провозглашен блаженным. 27 апреля 2014 года Иоанн Павел II был канонизирован (причислен к лику святых).

 

Правила жизни Иоанна Павла II

Трудно ли быть Папой Римским? Трудно, но можно.

Папа Римский тоже грешен. И грехи его не менее тяжки, чем общечеловеческие.

Солнце — жаркое, Луна — холодная, но людям они одинаково нужны такими, какие они есть.

Жизнь — это долг Человека перед Богом. Долг, который Человек должен вернуть вовремя и достойно.

Любовь щедро раздается бедным и более избирательно богатым.

Религия — это не политика, но для многих политика — религия... И это опасно.

Самая незаслуженная боль — это когда из жизни уходят родные и близкие, а ты не успел закрыть им глаза.

Не следует просить у Бога больше того, что можешь сделать сам.

Бог простит, но и сам не плошай.

Чаще оставайтесь один на один со своей совестью — будет меньше ошибок и затем переживаний.

Папа Римский — это добровольный узник Ватикана.

Быть Папой — профессия опасная.

Человек жив и молод настолько, насколько жив и молод его мозг.

Уходя, оставляй дверь широко открытой.

У меня слабость к пению и музыке. Это мой польский грех.

Истина не всегда совпадает с мнением большинства.

Не всем дано быть творцами в прямом смысле этого слова. Однако, как свидетельствует Книга Бытия, всем мужчинам и женщинам дозволено распоряжаться своей собственной жизнью; в известном смысле, они могут сделать из нее шедевр.

Глупость тоже дар Божий, но им нужно уметь правильно распорядиться.

Свобода — это не право делать то, что нам хочется, а право исполнять свой долг. Если у свободы нет цели, если она не желает знать нравственного закона, запечатленного в душах людей, и прислушиваться к голосу совести, то она оборачивается против общества и всего человечества.

Оправдываться хуже, чем лгать, ибо оправдываться — это значит защищать свою ложь.

Насилие и оружие еще ни разу не помогли решить ни одной проблемы.

Наука помогает религии очиститься от ошибок и суеверий; религия помогает науке освободиться от идолопоклонства и претензий на абсолютный характер найденных ею истин. Так они выводят друг друга в более широкий мир, где только и возможно их взаимное процветание.

Пусть люди всерьез задумаются над тем, сколь абсурдна и несправедлива любая война — на ее арене, полной смерти и боли, остается нетронутым лишь стол переговоров. Война — это поражение для всего человечества.

Будущее начинается не завтра, а сегодня.

Если бы я знал, что стану Папой, я бы лучше учился. :)

 

Алла Шемаковская

 

Источники:

https://yarodom.livejournal.com/658643.html
Тэд Шульц «Иоанн Павел 2», «Цветочки Иоанна Павла 2»